Связи с Кремлем: армейское командование, спецслужбы и херсонская администрация
Для понимания контекста гибели Стремоусова важно учесть, какое место он занимал в системе отношений между оккупационной администрацией и российским руководством – военными и спецслужбами.
Херсонская ВГА с самого начала находилась под плотным контролем кураторов из Москвы. В случае Сальдо это практически доказанный факт: еще за несколько лет до войны всплыла запись разговора, где голос, похожий на Сальдо, обсуждает встречи с неким «Костей» – куратором от ФСБ в Симферополе. Глава Херсона признался собеседнику, что ему предлагали «в случае захода в Херсон» предоставлять информацию и быть на связи с ФСБ. Иными словами, Сальдо мог быть завербован российскими спецслужбами еще в середине 2010-х и с тех пор находиться под их присмотром. Это объясняет, почему именно его россияне выбрали на роль губернатора – проверенный, лояльный, подконтрольный кадр.
Стремоусов в этой системе выглядел более стихийной фигурой. До войны он не был интегрирован во власть, не имел такого бэкграунда сотрудничества с ФСБ, как Сальдо (за исключением ролика 2020 года про обыск). Его привлекли как яркого пропагандиста и местного «фрика», которым можно прикрыть недостаток кадров. Пока Стремоусов выполнял роль громкоговорителя, его терпели. Но стоило ему начать самовольничать – в Москве насторожились. Не случайно приказ «сверху» сократить цитирование Стремоусова появился за несколько дней до его смерти. Кремль фактически дал понять, что больше не считает его надежным. Возможно, решение об его устранении к тому моменту уже созрело.
Роль военных в этой истории тоже прослеживается. Генерал Суровикин, приняв командование в октябре, сразу же занялся подготовкой к сдаче Херсона. 18 октября он созвал Сальдо и Стремоусова на совещание, где публично признал «непростые решения» впереди и рекомендовал эвакуировать гражданских. Тогда же Стремоусов неожиданно заявил, что «вероятно, российские войска отступят на левый берег» – по сути, проболтался о планах, хотя до этого уверял в обороне. Возможно, Суровикин поставил его перед фактом. В дальнейшем взаимодействие военных и администрации шло именно через Сальдо: генерал докладывал Шойгу о необходимости отхода, а Сальдо выполнял административное обеспечение (эвакуация, сохранение порядка). Стремоусов же был скорее помехой, способной в последний момент сорвать комбинацию резким словом или действием. Учитывая суровый нрав Суровикина, не исключено, что армейское руководство дало «добро» на нейтрализацию неудобного зама. Тем более, устранение оформили как ДТП – а на войне гибель в ДТП не вызывает большого разбирательства.
Помимо армии, в окупационных делах главную скрипку играло ФСБ. Можно предположить, что операция по ликвидации, если она имела место, проводилась именно спецслужбами (что косвенно подтвердил Геращенко, обвинив ФСБ). Это вписывается в логику российских действий: «зачистить» внутренне ненадежных, свалив вину на врага. Тем более, накануне сдачи города такая зачистка выглядела логичным шагом перестраховки.
Взаимодействие ФСБ и армии в Херсонской области в 2022 году носило сложный характер – были и разногласия, и сотрудничество. Смирнов упоминал о «противостоянии силовиков внутри РФ» по поводу гибели Стремоусова. Возможно, имела место комбинация: военные хотели убрать критика, ФСБ – устранить болтуна, и их интересы совпали. В результате Кирилла не стало, Сальдо остался единоличным руководителем на окупированной части области (куда его администрация перебралась, в Геническ). После этого Сальдо четко выполнял указания Москвы и уже не допускал вольностей. В апреле 2023 года, например, Минобороны РФ публично раскрыло подробности его отравления, вновь напомнив про «украинский терроризм»– тем самым укрепив образ Сальдо как жертвы Украины и отвлекло внимание от неприятных вопросов о роли своих.
Таким образом, смерть Кирилла Стремоусова стоит рассматривать в широком контексте отношений внутри оккупационного режима. Она выгодно разрешила несколько проблем для российских кураторов: убрала потенциального смутьяна перед военным поражением, устранала конкурента своего ставленника и отомстила за дерзкую критику в адрес генералитета. Связка армейского командования и спецслужб, курировавших Херсонскую администрацию, очевидно сыграла свою роль. Можно сказать, что Стремоусов стал разменной фигурой в большой игре – сначала его использовали как лицо оккупации, а затем хладнокровно пожертвовали, когда настало время отступать.
Жизнь и гибель Кирилла Стремоусова – показательный пример судьбы коллаборациониста в условиях оккупации. Его стремительный взлет от маргинального блогера до «вице-губернатора» оккупированной области был обусловлен покровительством российских сил, а трагический финал – вероятно, тем же покровительством, только с противоположным знаком. Официальная версия о ДТП оставляет слишком много вопросов без ответа. Альтернативные же версии – от диверсии до «чистки своих рядов» – хотя и не доказаны напрямую, опираются на реальные факты и мотивы. Слишком многое складывается в пазл: противоречия с линией Кремля, борьба за власть, устранение неудобных свидетелей, затихшие покушения на Сальдо после смерти зама.
Спустя время после этих событий можно констатировать: российская оккупационная администрация Херсонщины оказалась пронизана интригами и недоверием, где даже высшие ее чиновники были пешками в игре спецслужб и военных. Кирилл Стремоусов, еще недавно громогласно обещавший россиянам победы, сам пал жертвой либо кремлевских интриг, либо войны, которую привел в родной край. В информационном пространстве его образ ныне используется обеими сторонами: российская пропаганда лепит из него мученика, убитого «укронацистами», а украинские источники – пример того, как Москва расправляется со своими же марионетками. Истина же, как водится, скрыта за завесой тайны, нагромождением версий и отсутствием прозрачного расследования.
В этой истории прослеживается давний закон: те, кто становятся пособниками агрессора, зачастую заканчивают плохо. Кирилл Стремоусов прожил короткую, скандальную жизнь и умер при загадочных обстоятельствах. Расследование его гибели позволяет пролить свет на механизмы, которыми пользуется российская оккупационная машина – и эти механизмы оказываются смертоносными даже для своих. Как и обещал советник Смирнов, Стремоусов не последний – впереди, возможно, нас ждут новые главы этой мрачной хроники предательства и возмездия.